Ленка сосредоточилась, бросила на сотрудниц отдела суровый взгляд и набрала на офисном телефоне номер Похвостневского отделения.
– Ольга Сергеевна, – строго проговорила Ленка в трубку, водя ногтем по отчету Похвостневского райотдела. – Ольга Сергеевна, Вы отчет свой вообще смотрели? Нет, прямо сейчас откройте его и будем смотреть вместе. Вы сейчас вообще в очках? Нет? Ладно, все равно… Ну, где у вас там что? Я же вам столько раз уже говорила, куда и чего совать! А Вы?! Нет, посмотрите, посмотрите, где у вас здесь стоит и где не стоит…
Народ в отделе притих и с любопытством прислушивался к Ленкиным наставлениям дородной деревенской тетушке-пенсионерке. Та чудом осталась возглавлять почтовое отделение в захолустье, достигнув трепетного уважения руководства одолением компьютерных программ.
– Ну, видите? Вот, пятая строчка сверху. Где это должно стоять, скажите мне? Нет! На три строчки ниже! Короче, переделывайте все. У вас стоит везде, где не должно, и не стоит, где должно стоять! Очки наденьте – может, тогда все встанет, как надо.
Олеська не выдержала и прыснула в кулак, смущенно отводя взгляд. Вслед за ней захохотала Ирка.
Ленка обвела всех строгим – по инерции взором – и тут до нее дошло. Она долго хохотала, тряся головой и захлебываясь слезами, приговаривая: «Вот, девчонки, до чего меня эти бабки доводят!» Потом встала с места, силясь пригладить непокорные вихры и доложила: «Пойду в туалет, кудряшки поправлю», чем вызвала новый прилив веселья. Зарделась, пробормотав: «Ну, прическу в смысле, там же у нас зеркало большое», – и скрылась за дверью.